А. Логинов pronoia@rambler.ru
Перевоплощения - путь души к Богу. Учение о спасении Климента Александрийского
[РАННЕХРИСТИАНСКИЙ БОГОСЛОВ КЛИМЕНТ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ
И УЧЕНИЕ О ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ]
Учение о перевоплощении – крайне болезненная для современного христианства
тема. Уже давно ведутся споры о том, присутствовало ли данное учение в
первоначальной варианте этой религии. Обычно, сторонники ортодоксальной,
«правильно-славящей» доктрины в этих спорах ссылаются на решения Вселенских
соборов и произведения «отцов Церкви». Но для реконструкции верований ранних
христиан, и, в частности, для ответа на вопрос – было ли учение о перевоплощении
в первохристианстве, нужно обращаться не к источникам IV-VII вв. н. э.,
(как поступают церковные апологеты), а проанализировать тексты, созданные
в первые два столетия этой религии. Главными писаниями этого периода являются,
безусловно, тексты Нового Завета, но их рассмотрение выходит за рамки этой
работы.* Данная статья посвящена краткому анализу только
одного текста того времени – трактата «Строматы» («Ковры»), написанного
одним из крупнейших богословов раннего христианства – Климентом Александрийским.
Тит Флавий Климент большую часть своей жизни (примерно 150 – 215 гг.
н. э.) провел в Александрии Египетской, где возглавлял огласительное училище.
Помимо подготовки в основах христианской веры перед крещением, в этом училище
преподавали и светские дисциплины, в том числе и античную философию. После
его смерти некоторые раннехристианские писатели называли Климента святым,
но в православные святцы он включен не был. Климент Александрийский написал
нескольких работ, «Строматы» - самая значительная из дошедших до наших
дней. В этом трактате апологет излагает как основы христианской веры, так
и начала гнозиса – тайной устной традиции, идущей от Самого Иисуса Христа.
Ко времени Климента в христианстве уже оформился разрыв между гностицизмом
и нарождающейся ортодоксией. Климент в этом противостоянии занял особую
позицию: он достаточно жестко критикует «лже-знание» различных гностических
школ, но при этом пытается ознакомить читателя с основами истинного гнозиса
- особой устной традиции, сохраняющейся в Церкви немногими избранными.
По утверждению апологета, этот гнозис не вошел в канонические писания Нового
Завета – Евангелия и послания апостолов. «...Наивысшее познание, передаваясь
из рода в род, без посредства каких-либо особых писаний и ранее всех сообщенное
немногим из апостолов, дошло по преемству, и до нас». Делает он это умышленно
отрывочно и малопонятно. «Кое-что здесь буду я проходить молчанием
или намеком. Но и из этих вещей на одних остановлюсь более подробно, о
других же напомню одним их именем». Причина: неподготовленность большинства
читателей к тайному знанию мистического христианства: «А некоторые вещи,
даже и приходившие на память, я намеренно опускал, боясь записать то, о
чем и говорить остерегался... из опасения, как бы своих слушателей не ввести
в заблуждение и не заслужить упрека, что я, по пословице, даю младенцу
меч». Одним из аспектов этого тайного устного знания является учение о
перевоплощении, о котором Климент сообщает кратко, «намеком», и понять
его может только подготовленный читатель.
Но прежде нужно сказать, что Климент Александрийский был сторонником
учения о предсуществовании душ. Согласно ему, бессмертный центр человека,
возникает не в момент зачатия, а гораздо раньше, еще в Царстве Бога. Это
бессмертное начало, которое Климент называет душой, а сейчас принято называть
духом, оказывается ниспадшим в этот мир, и после смерти у него появляется
шанс вернуться в свое небесное отечество. Учение о предсуществовании душ
было предано анафеме на V Вселенском соборе в 553 году. Для Климента, жившего
четыре столетия раньше этого собора, предсуществование духовной сердцевины
человека было само собой разумеющимся, и он многократно говорил об этом
на страницах «Стромат».
«Сотворены же мы и введены в этот мир с тем, чтобы быть верными
исполнителями заповедей, если только хотим наследовать спасение». Согласно
этому высказыванию Климента, люди созданы за пределами этого мира, в который
их специально «ввели».
Учение о предсуществовании содержится в следующих словах апологета:
«Дни наши на этой земле хотя и оканчиваются смертью, однако же они составляют
часть жизни, текущей в вечность». Земные жизни есть не начало, а какой-то
отрывок - «часть», бесконечно более долгого существования. Завершаться
же «текущие в вечность» жизни тем, что «...существа, ныне смешанные с материальным
миром, вернутся в свое исходное состояние».
Полемизируя с валентинианами – гностиками-еретиками, Климент упрекает
их: «...Должны были они (архонты – А. Л.) знать об ожидающем человека
блаженном состоянии в Плероме.* К тому же они, без сомнения,
знали и то, что человек представляет подобие своего первообраза... и что
душа человека погибнуть не может».
Другое свидетельство в пользу предсуществования: «...Петр, видя супругу
свою ведомой на казнь, возрадовался ее призванию в вышние селения и возвращению
домой». «Домом» – местом исходного возникновения душ, здесь называются
«вышние селения», то есть Царство Небес (в синодальном переводе употребляется
«Царствие Небесное», но Царство Небес – более правильный вариант – А. Л.).
Отсюда следует, что души существовали в блаженном состоянии, а затем по
какой-то причине «выпали» из своего небесного дома в этот пораженный грехом
и страданием мир. Соответственно, спасение душ есть избавление от этого
мира и восстановление их в первоначальном состоянии.
Христиане I века н.э. исповедовали восстановление (по-гречески: апокатастасис)
- спасение всех без исключения людей «в конце времен» и даже соединение
с Богом «всей твари». (См. евангелия: Мк 9:49; Мф 18:14; Ин 1:9,
3:17, 6:3? 12:32; апостольские послания: Рим 5:18, 11:32; 1Кор
15:28; 2Кор 4:19; Ефес 1? -10; Кол 1:19-20; 1Тим 2:3-4, 4:10; Евр 2:9,
11:15). Климент тоже учил о восстановлении душ: «...Только тех из них (душ
– А. Л.), кто по своей близости к Богу был «чист сердцем», ожидает восстановление
в созерцании Невидимого». Но «только» относится к этой земной жизни, которая
(как будет сказано ниже) может многократно повториться. И в итоге спасутся
все: «...Он (Христос – А. Л.) печется обо всем без исключения. Это согласно
и с Его существом, ибо Он есть Господь вселенной и Спаситель всех людей,
а не только некоторых из них».
Из идеи предсуществования следует, что жизнь души начинается не с момента
зачатия и должна закончится восстановлением в Царстве Небес. Но большинство
людей не являются «чистыми сердцем» праведниками, как же они смогут вернуться
в свое «небесное отечество»? Они будут прощены и получат блаженство «просто
так», не будучи готовыми к нему, и даже не веря в Бога? Нет, к спасению
требуется свободная воля, о чем писал и Климент: Бог «поощряя свободный
выбор... вдохновляет избравших благую жизнь и дает им силу для того, чтобы
они самостоятельно завершили путь к спасению». Остается только один вариант:
чтобы спастись, всем нужно прожить несколько жизней в разных воплощениях,
за которые они достигнут уровня необходимого духовного совершенства.
Это следует и из другого высказывания Климента на тему восстановления-апокатастасиса:
«Целью рождения является научение и познание, а целью гибели – последующее
восстановление». Люди рождаются, чтобы научиться гнозису, т. е. приобрести
духовный опыт и после смерти восстановить себя в Царстве Небес. Но достаточный
для спасения духовный опыт в течение одной жизни приобретают очень немногие.
Значит, большинство людей не смогут за одну жизнь достигнуть восстановления,
и их ждет новая попытка духовного научения – во время нового воплощения
на земле.
Но Климент Александрийский не ограничивается косвенными указаниями на
перевоплощение, он прямо описывает его. Первое высказывание апологета на
эту тему оказывается нарочито «темным». «...Что касается вопроса: переходит
ли душа из одного тела в другое и в чем состоит участие демона при сем,
то мы рассудим о сих предметах в другое время». Кажется, что апологет уклоняется
от ясного – положительного или отрицательного, ответа на свой же вопрос.
Однако если бы он был противником учения о перевоплощении, ничего не помешало
бы ему прямо заявить об этом.
Мало того, в этой краткой реплике, по сути, содержится признание перевоплощения.
Климент сообщает, что демоны играют какую-то роль «при сем» - посмертном
возвращении души на землю в новое тело. Следовательно, Климент признает
перевоплощение, но происходит оно из-за враждебных человеку потусторонних
сил. Перевоплощение оказывается злом, и цель человека – прервать свои рождения
в мире страданий и оторванности от Бога.
Это полностью соответствует раннехристианскому пониманию спасения, целью
которого было избавление человека от жизни в этом мире-«веке». Апостол
Павел писал, что Спаситель «отдал Себя Самого... чтобы избавить нас от
настоящего лукавого века». (Гал 1:4). Поскольку все мы неизбежно умрем,
то избавление от «века» – жизни в этом мире, и спасение оказывается прекращением
новых воплощений. Вместо рождения в мире страдания душа – вечное начало
человека переходит в Царство Небес. Именно этому и препятствуют демоны,
которые существуют за счет порабощенных этим веком человеческих душ.
В чем конкретно состоит роль демона при перевоплощении – в «Строматах»
в дальнейшем прямо не поясняется. Но мы можем это узнать из важнейшего
гностического текста - «Апокриф Иоанна». Согласно ему, душу, не знающую
пути спасения и не освободившуюся от «дел лукавства», после смерти*
ждет следующее: «И после того, как она выйдет (из тела), ее отдают властям,
тем, которые произошли от архонта, и они сковывают ее оковами и бросают
ее в темницу (тела – А. Л.) и кружат ее (в круге перевоплощений – А. Л.)
до тех пор, пока она не пробудится от забвения и не достигнет знания».
«Властями» здесь называют потусторонние злые силы, воздействующие на человеческую
душу и порождающие страсти – «двигатель» греха. Проявления и действия властей
многообразны, но они объединяются в некую силу, порождающую зло. Ее персонификацию
принято называть сатаной (по-еврейски «противник», «противоречащий») или
дьяволом (по-гречески «клеветник»). Первые поколения христиан и сторонники
гностической традиции называли источник зла «архонтом», что в переводе
с греческого означает «князь», «властитель». Тем самым они подчеркивали
его самое значимое для человека свойство: удерживать в своей власти человеческую
душу. Архонт-сатана господствует над этим миром и является его «держателем»
- по-гречески космократором (Ефес. 6:12). При этом архонт есть как бы сумма
порожденных им «властей».* Христос называл хозяина мира
и врага человека именно архонтом – «князем» (см. Ин. 12:31, 14:30, 16:11),
также сатану называли гностики.
Климент описывает процесс перевоплощения как наказание за грехи: «Люди
же порочные, не желающие ни к чему себя принуждать, возрастившие в себе
дурные склонности и с тех пор неспособные с ними совладать, будучи покинуты
поддерживающей их рукой, носятся туда и суда, лишенные божественной поддержки,
волнуемые бурей страстей, и, наконец, низвергаются на землю».
Согласно апологету, все люди после смерти пытаются пройти потустороннее
«пространство», разделяющее душу и Царство Небес, где действуют силы сатаны.
О восхождении души через царство «князя господствующего в воздухе»
(по определению апостола Павла, Ефес. 2:2) учили христианские мистики
и гностики. Порочные люди, согласно Клименту, подпадают под влияние «бури»
собственных страстей и низвергаются на землю для нового воплощения. Страсти,
в свою очередь, порождаются демонами, о которых упоминал апологет, или,
как их называли гностики, «властями». Эти «власти», порождавшие страсти
во время земной жизни, после смерти открываются душе в виде устрашающих
образов. И «волнуемая бурей страстей» душа грешника, не заботившаяся при
жизни о приобретении добродетели и духовного опыта, не может прорваться
через «стоящую посреди преграду» (Ефес 2:14), созданную сатаной. Низвергнутая
на землю, она, по-прежнему отделенная от Бога, начинает жизнь в новом образе.
Но возвращение на землю не означает прекращения процесса спасения. Каждая
жизнь обогащает перевоплощающееся духовное существо (которое Климент предпочитает
называть «человеком»), и оно постепенно восходит к Богу. «Различаясь и
образом перемены, и временем, и местом, и достоинством, и уделом в наследии,
и служением, каждое из этих спасительных изменений постепенно возводит
человека к пребыванию близ Господа в вечном созерцании...
Итак, дело спасительной правды в том, чтобы каждого по возможности возводить
постоянно к лучшему. К лучшему и прочному благу – сообразно их устроению
– возводятся и более слабые. Ведь все добродетельное тотчас (после смерти
– А. Л.) переходит в лучшие обители, и причина этого – самовластный выбор,
которым наделена душа. А вразумляющие наказания – и через внимающих (Богу)
ангелов, и через многоразличное предпочтение (доброго), и через окончательный
суд – по благости всевидящего великого Судии заставляют покаяться и дошедших
до бесчувстия».
Итак, «образы»-личности, порождаемые перевоплолщением, различаются временем
и местом своего существования на земле, «достоинством» - социальным положением,
«служением» - задачами духовного роста, и «уделом в наследии» - уровнем
духовного развития. Проживая жизни-воплощения, душа совершает «многоразличные
предпочтения доброго», постепенно накапливает в себе добродетели, и восходит,
через воплощения, «постоянно к лучшему». В итоге, достигнув необходимого
уровня духовного совершенства, душа переходит в «лучшие обители» Царства
Небес. «А для душ, ежедневно трудившихся над своим улучшением и усовершением
через воспитание в себе добрых качеств и приумножение праведности, они
(добродетели – А. Л.) назначают наилучшую обитель как достойное воздаяние...».
Переходя из одного «образа» в другой, душа не только изживает свою склонность
к злу, возникшую в результате падения, но и выполняет череду ролей, назначенных
ей Богом в этом мире. «Безупречно исполняющий драму жизни»,
- ту, которую ему определит Бог, знает, что ему должно совершить и что
претерпеть». Отсюда следует, что воплощение есть исполнение каждым человеком
своей особой роли в «мире сем». Начиная с самых примитивных и греховных
ролей в драме жизни, душа неизбежно заканчивает свое восхождение «ролью»
святого. Климент утверждает, что «свободные от страхов, достигшие предела
земного совершенства, не нуждающиеся в дальнейшем очищении, завершившие
все служения, в том числе святые и совершаемые среди святых, праведные
души получают заслуженные ими почести и воздаяния».
Помимо социальной роли, каждый «образ»-личность выполняет и особое
«служение», цель которого – повысить духовный уровень души и искупить ее
«долги», накопленные за прошлые воплощения. И, чтобы достигнуть спасения,
нужно пройти все необходимые перевоплощения и завершить все необходимые
«служения». Но от долгой и мучительной череды «служений»-воплощений освобождают
знание и благодать, которые утвердил на земле Христос. При поддержке Его
Духа (см. Фил 1:19) человек сознательно стремится победить власть греха
и вырваться из «лукавого века сего». «Возводя душу к... совершенству, оно
(знание-гнозис – А. Л.) освобождает ее от необходимости очищать себя иным
способом, избавляет ее от различных служений». Без гнозиса человек также
спасается, но «иным способом» - пройдя через страдания земных жизней, заставляющие
человека совершать «многоразличные предпочтения доброго».
Исполняя свои «роли» и «служения», люди проходят примерно одни и те
же ступени духовного восхождения. Они оказываются солидарны между собой
во всех радостях и горестях, грехах и добродетелях земной жизни. Судьба
каждого оказывается лишь ступенькой «лестницы на Небеса», которую прошли,
проходят или пройдут все остальные люди. Каждая душа, пройдя через страдания,
возвратится в Плерому. Это восхождение через разные «образы» и «служения»,
по мнению Климента, спасает всех, даже «дошедших до бесчувствия». Таким
образом, разрешается противоречие: как может произойти спасение всех (о
чем многократно говорил Христос), если лишь немногие люди стремятся к нему?
Только через перевоплощение.
Но, достигнув Царства Небес, человек-дух продолжает свое поэтапное восхождение
и в блаженном инобытии. Климент неоднократно описывает это восхождение.
«...Люди благочестивые, влекомые Святым Духом, будут вселяться: одни –
в первую обитель, другие – в следующие, и так до самой последней». «Святые
и причтенные к другим святым, совершенные из совершенных, попадают они
из лучших мест в наилучшие, где предаются созерцанию божественных вещей...
и созерцают Божество явственно и отчетливо, словно при солнечном освещении,
никогда не пресыщаясь этим созерцанием». «Он (гнозис – А. Л.) легко приводит
душу к тому, что сродни душе, к божественному и святому, и, просвещая своим
светом, ведет человека по ступеням мистического совершенствования до тех
пор, пока, очищенный от малейшей скверны, не возведен будет в высшие обители
покоя, где он научится созерцать Бога «лицом к лицу» сознательно и с полным
пониманием... А те, кто достиг предельно возможного для живущих во плоти
совершенства, переходя (после смерти – А. Л.), как и подобает им, к лучшему,
устремляются через святую седьмицу (семь «небес» Плеромы, уровни блаженного
инобытия – А. Л.) в Отчий двор, поистине Господне жилище, и становятся
там светом пребывающим и вечным...».
Учение о перевоплощении, изложенное Климентом в «Строматах», противоречит
традиционному церковному догмату о спасении. Согласно ему, после
смерти получает награду или наказание «образ»-личность, «Я». Праведные
люди попадают в рай, где пребывают в неизменном блаженстве. Грешники (таких
подавляющее большинство) идут в ад, и тоже навечно. О посмертной судьбе
души - «частицы Бога» или «подобия Первообраза», в ортодоксальном христианстве
ничего не говорится. Неужели «образ Божий», носителями которого являются
все люди, в том числе и нераскаявшиеся грешники, после смерти навечно идет
в ад?
Другой вопрос: если мы признаем перевоплощение, то каждый новый
«образ», новая личность как бы отменяет, зачеркивает все предыдущие. Неужели
они гибнут? Тогда зачем человеку-«образу» стремиться к спасению, ведь продолжит
существование только какая-то его часть, не имеющая к "Я" прямого отношения?
Климент Александрийский не дает развернутого описания посмертной судьбы
личности-«образа», но отличает ее от души – «частицы Бога». «Десять же
частей человеческого существа таковы: тело, душа, пять чувств, производительная
сила, мыслительная или духовная способность». «Мыслительная способность»,
являющаяся как бы основой для личности-«Я», по мнению апологета, отдельна
от души. Что же, по мнению апологета, происходит с "образом" после смерти?
Климент Александрийский не сообщает о посмертной судьбе личности-«Я».
Но его взгляды можно реконструировать по одному из немногочисленных высказываний
о посмертном будущем человека. «То, что говорилось о сне, может быть сказано
и о смерти. И тем, и другим состоянием изображается самоуглубление души;
смерть есть полный его образ, сон ослабленный». Здесь, говоря о душе, Климент
подразумевает душу-личность, «образ», погружающийся после смерти в собственную
внутреннюю вселенную. Вечное начало человека, даже перевоплотившись, сохраняет
жизнь «образу», но уже в каком-то новом качестве. Мы можем предположить,
что она определяется итогами земной жизни, и состоит из образов ее добродетелей
и страстей. Такое существование не для всех будет приятным, ведь, если
верить мистикам разных религий, в посмертных видениях грехи человека принимают
устрашающий образ и приносят своему породителю-«Я» большие страдания. Вечная
душа же, не сумевшая в земной жизни освободиться от власти мира сего, идет
на новое воплощение.
Конечно, здесь я дополняю лаконичное и осторожное высказывание
Климента, не желавшего разглашать тайны гнозиса. Но основой для такой реконструкции
служат тексты раннехристианской мистики. В частности, о сохранении душой
всех порожденных ей образов, сообщает Евангелие от Фомы - один из
самых ранних текстов христианства.* «Иисус сказал: Когда
вы видите ваше подобие, вы радуетесь. Но когда вы увидите образы, которые
произошли до вас, - они не умирают, и не являются (больше не рождаются
– А. Л.) – сколь великое [удивление – А. Л.] вы перенесете?» (88-я логия).
Из слов Спасителя следует, что «образы»–личности, не прекращают существовать
после физической смерти, но уже и не приходят в мир для новой жизни. Их
посмертная участь есть погружение в внутреннюю вселенную души.
Окончательно ли это погружение? Учение о спасении всех – апокатастасис,
исходящее от Самого Христа, свидетельствует, что нет. «И когда Я вознесен
буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин 12:32). Всеобщее спасение проповедовал
и Климент Александрийский, когда описывал восхождение души по лестнице
духовного совершенствования. Личность-"образ", достигшая ее вершины, избавляет
от страданий всю цепочку ее предшественников. Спасающий себя святой, последний
в эстафете воплощений, воскрешает все предыдущие ему «образы» и возводит
их в вечное царство Бога.
1. Примечание. См. мою работу «Послания из лукавого
века…», журнал «Свет. Природа и человек», №5 за 2002 г.
2. Примечание. Плерома – по-гречески, «полнота»,
область блаженного бытия, вмещающая в себя все «грани» божественного совершенства.
Плерома состоит из различных эонов - «веков», уровней проявленности Бога.
Климент и другие «церковные» гностики учили о восьми уровнях Плеромы: «святая
седьмица и отчий двор» (см. ниже), другие гностические школы провозглашали
12 или 30 эонов. Плерому в ортодоксальном христианстве принято называть
«Царством Небесным» (правильнее – Царство Небес).
3. Примечание. Согласно апокрифу, помимо перевоплощения
существует и ад – для наказания самых согрешивших душ. Те же души, которые
научились пути спасения и следовали добродетели, после смерти «не бросают
в другую плоть», и они уже не возвращаются в этот мир.
4. «Власти», как и «начала», «силы», «господства»
– обозначали в первохристианском учении духовных врагов человека. Они часто
упоминаются, в частности, в посланиях апостола Павла. Но уже в конце II
века н. э. данные термины исчезают из текстов ортодоксального христианства,
и заменяется «демоном», заимствованием из мистики античного язычества.
Это можно объяснить только отвержением ортодоксией гнозиса. Термин «демон»
употребляет и Климент.
5. Это Евангелие было обнаружено в 1945 году среди
гностических текстов, которые принято называть по месту находки «библиотекой
Наг-Хаммади». Сейчас большинство исследователей Евангелия от Фомы датируют
его написание примерно в серединой I в. н. э., раньше канонических Евангелий
Нового Завета (см., например, работы Дж. Кроссана и Х. Кестера). По моему
мнению, этот текст записан со слов Иисуса еще во время Его земного служения
(примерно 28-31 гг. н. э. См мою работу "О
датировки Евангелия от Фомы. Гностицизм и проповедь Иисуса".).
